Способный, но ленивый ребенок
— Представляете, он в три года сам, по кубикам выучил все буквы. Знал все цвета. Стихи мог читать час подряд без остановки. Все знакомые удивлялись. Один раз ему прочтешь — он уже половину запомнит. И книжки любимые так «читал». Если я пыталась где-то сократить, он тут же говорил: «Нет, не так!» — и поправлял как надо. Я иногда даже удивлялась, зачем ему вообще надо, чтобы я их читала, если он все наизусть знает.
Когда пошли в школу поступать, нас все предупреждали: чтобы в эту школу поступить, нужен блат или деньги. А мы пришли просто так, на тестирование. Я его готовила, конечно, и в группу по подготовке к школе он ходил. Но это, я вам честно скажу, так себе была группа. Все, что там проходили, он и так знал. Он там на занятиях скучал, а преподавательница говорила: «Да, Валера все знает, но я же не могу его одного все время спрашивать». Он туда ходил, только чтобы с ребятами поиграть… Так вот, пришли мы на тестирование. Письменный тур он прошел на ура и на устном такие же сложные вопросы были, но учительница, которая принимала, только головой качала: «Какой способный ребенок! Какой развитый!»
— Вы пришли ко мне, чтобы узнать, как лучше развивать одаренного ребенка? — Я решилась вмешаться в монолог, потому что ситуация была для меня не слишком ясной. К чему прислушиваться? На чем останавливать внимание? — Но в вашей сильной школе наверняка есть психолог. Он сможет дать вам более квалифицированную, педагогически ориентированную консультацию. Или есть что-то еще? У Валеры появились проблемы со здоровьем?
— Тьфу! Тьфу! Тьфу! — Мама истово постучала костяшками пальцев по ручке кресла. — Со здоровьем у нас
все в порядке.
— Тогда что же привело вас ко мне?
— Он не хочет учиться! Представляете?! С его-то способностями! Учительница сказала: «Либо ваш Валера
берется за ум, либо ищите другую школу».
— Но, может быть, вы преувеличиваете способности сына, и ему действительно трудно учиться по этой, наверняка усложненной и усиленной, программе. Вундеркинды-дошкольники далеко не всегда превращаются
в хороших учеников…
— Да нет, доктор, вы мне поверьте! Он же в первых двух классах вообще отличником был. И учиться ему совсем не трудно! Если бы он хоть как-то работал, то ему эта программа — тьфу! И он же во всем так! В прошлом году пошли в музыкальную школу. Поступили по конкурсу, опять же без всякого блата. Вроде бы сам захотел. Первые три месяца учительница нахвалиться не могла. А еще через полгода все бросил. Не пойду — и все. Понимаете, у меня такое ощущение, что он не развивается, а деградирует. Раньше много читал, теперь почти не читает совсем. Целыми днями может смотреть телевизор или на компьютере играть. А ведь были еще каратэ, волейбол, даже бальные танцы… Все бросил.
— Но почему? Чем сам Валера объясняет свой отказ?
— Да ничем не объясняет! Надоело и все! Мы уж с отцом изошли на всякие там объяснения и поучения — ничего не помогает.
— Вероятно, мне нужно встретиться с самим Валерой. В каком он сейчас классе?
— Заканчивает шестой.
Валера оказался миловидным, контактным мальчиком, с тонкими чертами лица и изящными движениями. Он охотно рассказывал о школе и о семье, легко, почти незаметно подшучивая и над собой, и над окружающими его людьми. О каждом он говорил что-то хорошее, что-то смешное и обязательно упоминал что-то из недостатков. Например, о классной руководительнице он рассказал, что она заслуженный учитель, ведет очень интересный факультатив для старшеклассников, совершенно не выносит, когда ей возражают, и на уроках все время повторяет: «Надо думать головой», — как будто люди могут думать еще каким-нибудь местом.
Когда я спросила Валеру, чем он объясняет ту ситуацию, которая сложилась у него в школе, мальчик кокетливо засмеялся и сказал:
— Такой уж я есть. «Способный, но ленивый» — так наша учительница говорит.
— А ты-то сам что думаешь по этому поводу?
— Не зна-аю.
— Но ведь тебе придется поменять школу, расстаться с друзьями…
— Не зна-аю, может быть, как-нибудь обойдется… Я подтянусь…
— А кружки, в которых ты начинал заниматься и бросал? Что это?
— Ну, мне сначала было везде интересно, а потом на каждом занятии — одно и то же, одно и то же. Скучно!
— А что интересно?
— Ну, интересно гулять, — оживляется Валера. — Боевики по телику интересно смотреть. На компьютере играть. Еще интересно куда-нибудь ездить, путешествовать. Я экскурсии люблю. У нас в школе они часто бывают. В музеи ходить. Энциклопедии бывают очень интересные. И еще много всего!
Парадоксальная вроде бы ситуация. Мальчик явно одаренный от природы. Вполне приличные условия в семье и условия обучения (это подтверждает и мама, и сам Валера). Ему интересно «много всего». И у него же не складывается учеба в школе и не формируются устойчивые познавательные интересы. Почему?
Почему дети могут, но не хотят учиться?
Как ни странно это прозвучит для людей старше тридцати, но сегодняшние дети часто не хотят учиться по очень простой причине: они совершенно не знают, для чего это нужно. Есть такой очень хороший детский анекдот. Приходит мальчик к маме и говорит:
— Мама, скажи: «фунь».
— Зачем это? — чувствуя какой-то подвох, подозрительно спрашивает мать.
— Ну ты просто скажи: «фунь».
— А что хоть это значит?
— Да ты не спрашивай ничего, ты просто скажи: «фунь!»
— Да не буду я всякие глупости говорить!
— Не будешь? Вот и не заставляй тогда меня английский язык учить!
Наши дети не такие, какими были мы. Это банальная истина, но в быту она часто забывается. Наши дети
больше отличаются от нас, чем мы отличались от своих родителей. Они живут в другой стране, при другом общественном строе. Аргументы, которые как-то затрагивали нас, до них часто попросту не доходят. Пятнадцать — двадцать лет назад туманное понятие какого-то «долга» (не то перед страной, не то перед будущими поколениями, не то вообще непонятно перед кем) было тем не менее вполне действенной реальностью. Отец говорил сыну:
— Подумаешь, учиться он не хочет. Должен и все! Вот я, думаешь, хочу каждый день в полшестого вставать
и на завод идти?! Однако иду. Потому что должен. А ты должен — учиться.
И за этим парадоксальным в общем-то утверждением и для отца, и для сына стояла какая-то реальность. Сын, наблюдая жизнь отца и окружающих его людей, смутно понимал, о чем идет речь и, по крайней мере, не отбрасывал объяснения отца, что называется, «с порога».
Для сегодняшних детей объявление о том, что они должны учиться, — пустой звук. Довольно сомнительны и заявления о том, что, только учась, можно хорошо устроиться в жизни. Наши дети вовсе не глупы и каждый день видят людей, которые если и учились чему-нибудь хорошо, то явно делали это отнюдь не в школе. И тем не менее эти люди прекрасно (зачастую гораздо лучше, чем ратующие за образование родители) «устроены» в жизни. К тому же дети, особенно младше 14 лет, в большинстве своем не очень способны к прогностическому мышлению. Задумываться сегодня о том, что будет с ними через пять-шесть лет, да еще как-то подчинять этому сегодняшние поступки — непосильный труд для их разума.
Так что же делать? Единственный выход — каждый день, при каждом удобном случае показывать детям, что знания, образование делают жизнь человека интересней, наполненней, расширяют границы доступного ему мира. Доступного не в плане — «взять и съесть», а в плане — «понять». И это понимание (и в конечном счете — управление) может доставлять не меньшее, а зачастую и большее удовлетворение, чем прямое обладание. Объяснять нужно на доступных ребенку примерах. Сейчас немногие дети хотят стать космонавтами, но многие мечтают о бизнесе. Большинство из них абсолютно не представляют себе, что это такое. Объясните им. Сумейте доказать, что бизнес — это в первую очередь правильное понимание ситуации и поступков людей, а во вторую — управление всем этим в интересах дела. Сообщите им о том, что существует специальная наука, занимающаяся всем этим, и к тому времени, когда они вырастут, никакой бизнес без применения этой науки будет попросту невозможен, как невозможно полететь в космос, не используя достижений математики и физики.
Другая причина, по которой часто не учатся вполне способные и даже одаренные дети, — это отсутствие интереса к учебе. Им попросту неинтересно, и никакие ваши убеждения и угрозы здесь не помогут. Единственный выход в этом случае (если ребенок действительно одарен) подыскать школу или программу, вполне адекватную возможностям ребенка. Вернется интерес к учебе — вернется и успеваемость.
Иногда успеваемость детей страдает из-за конфликтов в школе. В средних классах (5-8) это встречается особенно часто. Ребенок претендует на роль лидера, но не имеет сил или способностей вести за собой других. Ребенок попал между двумя «группировками», не может определить свою позицию, конфликтует с обеими сторонами и, естественно, все время оказывается в проигрыше. В класс, где отношения уже сложились, пришел новый, не слишком общительный ученик. Друзей у него нет, во время перемен он один стоит у стенки, не решаясь принять участие в шумных играх одноклассников, не отвечает на неуклюжие «подначки», попытки вовлечь его в общение. Постепенно такой ребенок становится козлом отпущения и, как следствие этого, не может хорошо учиться, не хочет идти в школу.
Эти и многие другие ситуации объединяет одно — неумение ребенка наладить адекватные взаимоотношения со сверстниками, нарушение его социального функционирования. Нарушение успеваемости здесь вторично, происходит от того, что ребенок живет в постоянном напряжении и постепенно невротизируется. В этом случае необходимо проанализировать причины конфликтов ребенка с одноклассниками, и обратиться к специалисту за индивидуальной или групповой психотерапией. Как и в других случаях, здесь необходимо отыскать ресурс, на который можно опереться при восстановлении нарушенных коммуникаций (например, ребенок прекрасно общается со сверстниками на даче), и оказать ребенку всемерную поддержку в семье. Нарушенные взаимоотношения в школе — это всегда преимущественно беда, а не вина ребенка. Поэтому родителям нужно главным образом думать о том, как ему помочь, а не о том, в чем можно обвинить его самого.
Иногда причиной учебы ниже возможностей или даже неуспеваемости является несформированность познавательных интересов ребенка. Такие дети, как правило, растут в неполных или социально неблагополучных семьях, с самых ранних лет предоставлены сами себе. Способности такого ребенка могут быть достаточно высоки, но область его интересов очень узка, лежит в пределах двора или квартала, где он общается с такими же, как он, «детьми улицы», разумеется, ничем не обогащаясь от них и ничем не обогащая их, кроме навыков практического выживания. Иногда такие дети производят очень приятное впечатление своей самостоятельностью и смышленостью, но будущее их, как правило, рисуется отнюдь не в радужных красках. Несмотря на вполне удовлетворительные способности в начальной школе они, как правило, числятся в «отстающих».
В средней школе им может повезти. Это произойдет в том случае, если на их пути встретится талантливый педагог, который сумеет передать такому ребенку свою любовь и свой интерес к какому-либо предмету, пробудив тем самым «дремлющие» возможности детского мозга. Совершенно необязательно, что жизнь ребенка впоследствии будет связана с химией или ботаникой, но мозг уже начал работать, и начался процесс формирования познавательных интересов, пищу для которого можно отыскать практически везде. Все мы слышали, а больше читали о таких случаях. К сожалению, в жизни они встречаются крайне редко. Автору посчастливилось наблюдать всего два таких эпизода.
Читающие и нечитающие дети
Ни для кого не секрет, что сегодня все больше детей вырастает, так и не взяв в руки книгу. Их литературный опыт в этом случае ограничивается комиксами, более-менее случайными журналами, а впоследствии — вялыми попытками освоить произведения школьной программы в сокращенном изложении. Как бороться с таким положением вещей и надо ли с ним бороться вообще? — вот тот вопрос, который в той или иной связи часто задают родители. Попробуем разобраться.
В чем причина того, что сегодня дети в среднем читают меньше, чем их сверстники 15-20 лет назад? Можно предположить, что ответственны за это несколько причин, в том числе — изменение характеристик информационного потока, общее ускорение темпов жизни, смена общественных ценностей и изменившееся отношение к книге вообще. Начнем с последнего — наблюдая разноцветные развалы полуголых девиц и космических монстров (а именно так впервые видят книги наши дети), никакому нормальному человеку не придет в голову произнести какую-нибудь вполне банальную для предыдущих поколений фразу, типа «Всем лучшим в себе я обязан книге» или «Любите книгу — источник знаний», или даже «Книга — это святое». До высоких библиотечных залов и пыльных фолиантов доходят далеко не все, а книжные развалы во множестве видел любой ребенок абсолютно любого возраста.
Далее. Все большее количество информации, особенно информации актуальной для юношества и масскультуры в целом, идет сегодня через аудио- видеопродукцию, телевизор, а также через компьютер и компьютерные сети. Это объективная реальность, и с этим ничего не поделаешь.
Общее ускорение темпов жизни и, пожалуй, даже каких-то сторон мышления заключается в том, что ребенок с детства привыкает к определенному удельному количеству информации и событий на единицу экранного или книжного времени. Это количество, судя по современным мультфильмам и видеоклипам, очень велико. Большинство взрослых просто не способно следить за этими бесконечными «шлепами», погонями, содроганиями и падениями, которым с неунывающим постоянством подвергаются современные мультяшечные герои. Дети делают это легко. Привыкнув к такой «плотности информации», наши дети, естественно, с трудом читают, к примеру, английские или русские романы девятнадцатого века, где скорость существования событий и образов принципиально отличается от последнего клипа группы «Ногу свело» или современной продукции диснеевской киностудии. Для того чтобы они все же это делали, нужны специальные приемы, о которых мы будем говорить ниже.
И наконец, сегодня ребенок или подросток, проводящий большую часть своей жизни за чтением художественной или научно-популярной литературы, часто воспринимается другими детьми как почти комический персонаж. Даже если это и не так, то у сверстников, во всяком случае, возникают (зачастую обоснованные) сомнения в адаптивности такого ребенка, то есть молодежное общественное мнение постепенно отходит от «высоколобых» в сторону компанейских «своих парней и девчонок». Тем самым мы снова, уже в следующем поколении «догоняем Америку».
Подведем итог. Дети мало читают, и это вроде бы нормально. Но предположим, что мы имеем достаточно культурную, читающую семью, которая праведно и слегка снобистски дрожит от современного засилья масскультуры и которая хотела бы любыми средствами добиться того, чтобы их дети читали книги. Что делать таким родителям? В первую очередь, определиться. Что вы хотели бы видеть в руках своих детей? Современное криминально-любовно-фэнтезийное чтиво? Здесь не стоит даже особенно напрягаться. С самого раннего детства покупайте ребенку комиксы про черепашек-ниндзя и похождения куклы Барби. Позже купите пару литературных изложений любимых сериалов ребенка, сами читайте и обсуждайте в семье последний детектив Александры Марининой или последний фэнтезийный роман Ника Перумова. Рано или поздно ребенок тоже присоединится к вам. Если все же не присоединился, не расстраивайтесь, не так уж много он потерял. К тому же еще не вечер. Все будет хорошо.
Вы хотите, чтобы ваш ребенок «нес с базара Белинского и Гоголя», зачитывался Пушкиным, Мольером и Достоевским? Вот здесь придется потрудиться. Для начала придется забыть о комиксах и журналах с наклейками. Читайте вслух маленькому ребенку детскую «классику», приучая его и к странноватым на взрослый слух народным сказкам (попробуйте африканские — сами получите огромное впечатление), и к вяловатым описаниям Бианки, и к суховатой политизированности Родари, и к явной социалистический риторике Носова. Не забудьте о дидактике Льва Толстого и Константина Ушинского.
Начиная с пяти-шести лет плотно переходите к историческим повестям для детей («Приключения первобытного мальчика», «Листы каменной книги»), рассказам о животных и сентиментальным повестям (Лидия Чарская, «Маленький лорд Фаунтлерой», «Без семьи» и т. д.). Даже когда ребенок научится читать самостоятельно, не бросайте читать ему вслух, потому что он, конечно, свободно читает букварь или хрестоматию для второго класса, но большие, интересные книжки ему самому еще не осилить. Можно читать по очереди, можно устраивать семейные чтения. Но где-то начиная с восьми лет вы проявляете хитрость.
Хитрость заключается в том, что чтение обрывается на самом интересном и драматичном месте, у вас появляется неотложное дело, а книжка остается лежать на углу стола. Вряд ли эксперимент пройдет с первой или даже пятой книжкой. Но когда-нибудь наступит такой момент, что ребенок устанет «ждать милостей от природы» и возьмет их сам. Дальше ваша задача — осторожно и настойчиво подсовывать ребенку книги. Упаси вас бог идти по пути прямых рекомендаций. Книжки должны ненавязчиво появляться в вашем доме. Они могут приноситься из библиотеки и просто «выползать» из шкафов. Для начала это должен быть именно тот жанр, к которому принадлежала «первая» книга ребенка. Историческая повесть о первобытных людях? Пожалуйста! Вот тебе еще одна. «Волшебник Изумрудного города»? Вот тебе продолжение! И так далее.
Постепенно расширяйте палитру жанров. Если ваш ребенок с детства привык на слух воспринимать неадаптированный, высокохудожественный текст, то его возможности уже в третьем-четвертом классах весьма широки. Автору известны дети, которые в девятилетнем возрасте с удовольствием читали зануднейшего «Властелина колец», Жюля Верна и «Чайку по имени Джонатан Ливингстон». И помните: ребенку, который «научился читать» в вышеописанном смысле, никакие мультики и компьютерные игры не помеха. Он уже умеет воспринимать систему образов с печатного листа настоящей книги, и другие системы образов не заслоняют, а лишь дополняют его мир. Иногда, подрастая, такие дети перестают читать нравящиеся родителям книги и переходят к современной литературе. В этом нет ничего страшного. Вы сделали все, что могли, и к Пушкину, Шекспиру и Достоевскому ваши дети еще вернутся на следующих этапах возрастного развития.
Телик, видик и компьютер. Польза или вред?
Многие дети очень любят смотреть телевизор или видеофильмы. Многие дети могут подолгу просиживать за игровыми приставками, выпрашивая у родителей или выменивая у приятелей все новые и новые картриджи. Счастливые обладатели «настоящих» компьютеров (которых, заметим, становится все больше и больше) имеют еще большие возможности для времяпрепровождения, включая работу, обучение или развлечения в сети Интернет. Как относиться к этому? Держать и не пущать или, наоборот, предоставить событиям развиваться своим чередом, ссылаясь на то, что у каждого поколения свои песни?
Автору кажется, что истина, как это часто случается, тяготеет к среднему положению на воображаемом отрезке возможных родительских реакций.
Для начала нужно учитывать, с каким именно ребенком мы имеем дело. Сколько ему лет, пять или пятнадцать? Какой у него темперамент? Как у него обстоят дела со здоровьем (в первую очередь нас интересует состояние зрения и нервной системы)? Ответив для себя на все эти вопросы, родители вырабатывают для себя индивидуально приемлемую стратегию обращения с «чудесами двадцатого века» и, по возможности, строго ее придерживаются.
Наверняка недопустима такая ситуация: сегодня у вас бойцовское настроение и вы, поднимая на щит интересы ребенка, через полчаса после начала занятий отгоняете его от телевизора или компьютера, призывая поиграть, почитать книжку или помочь вам по хозяйству. А завтра к вам пришла подруга, и, чтобы ребенок не мешал вашей высокоинтеллектуальной беседе, вы сами отсылаете его к тому же (очень вредному вчера!) экрану и в течение трех часов не вспоминаете о нем. Это ошибка, бьющая не столько по состоянию здоровья ребенка, сколько по процессу воспитания в целом. В следующий раз, когда вы будете произносить свой монолог о вреде компьютерных игр или непрерывного смотрения телевизора, ребенок вам попросту не поверит.
А теперь несколько советов, которые могут оказаться полезными родителям, приступившим к выработке этой самой «чудесной» стратегии.
Совет первый. Ограничивайте время, которое ребенок проводит перед экраном телевизора и компьютера. Обоснованно безопасными считаются следующие сроки.
Для ребенка 3-5 лет. Телевизор или видик — 3 раза в день по 20 минут. Компьютер — 1 раз до 30 минут.
Для ребенка 5-7 лет. Телевизор или видик — 3 раза в день по 30-40 минут. Компьютер — 2 раза в день по 20-30 минут.
Для ребенка 7-10 лет. Телевизор или видик — не больше двух часов в день с обязательными перерывами. Компьютер — не больше полутора часов в день, с обязательными перерывами после каждых 20 минут обучения или игры.
Для ребенка старше 10 лет. Телевизор или видик — не больше трех часов в день с обязательными перерывами после каждого часа. Компьютер — не больше двух часов ежедневно, с обязательными перерывами каждые полчаса.
Совет второй. Не пренебрегайте общеизвестными правилами безопасности. Смотреть современный цветной телевизор можно с расстояния не меньше полутора метров. Для старых телевизоров это расстояние не должно быть меньше двух метров. Если на вашем компьютере не слишком современный монитор, обязательно приобретите дополнительный защитный экран. В просмотре телевизионных передач и работе на компьютере каждые 30-40 минут (для маленьких детей каждые 20 минут) обязательно надо делать перерывы.
Совет третий. Если ребенок страдает невропатией, неврозом, ММД, ночными страхами или имеет другие неврологические нарушения, необходимо существенно ограничить просмотр «страшилок», кровавых боевиков и чрезмерно возбуждающих ребенка передач. Если у вас есть идея «потренировать» нервную систему здорового, но чрезмерно пугливого и осторожного ребенка, то начинайте с чего-нибудь полегче и во время просмотра все время находитесь рядом с ребенком (так, чтобы он в любой момент мог до вас дотронуться или прижаться к вам). Если у ребенка серьезное, особенно прогрессирующее, нарушение зрения, то время, указанное в совете первом, следует сократить в 1,5-2 раза. Если ребенок носит очки, то смотреть телевизор и работать за компьютером он должен непременно в очках.
Совет четвертый. Не забывайте, что «чудеса двадцатого века» — это не только развлечение, но и мощное средство для обучения и образования ребенка. Именно поэтому целесообразно (если, конечно, позволяют средства) иметь дома не игровую приставку к телевизору, а настоящий компьютер (чуть-чуть устаревшие, но вполне пригодные для образовательных целей модели стоят сегодня достаточно дешево), не просто телевизор, а видеомагнитофон. Современные видео- и компьютерные программы могут помочь ребенку обучиться иностранному языку, машинописи и дизайну, научиться работать со справочной литературой, в огромном объеме познакомиться с миром животных и мировой историей, удовлетворить свой познавательный интерес практически в любой отрасли знания и найти себе новых друзей. Все это особенно важно для детей малообщительных, малоподвижных, часто болеющих, и, разумеется, может стать настоящим спасением для детей-инвалидов.
Вредные советы. Что нужно делать, чтобы воспитать в ребенке ненависть к школе и отвращение к знаниям?
Итак, что же нужно делать, чтобы уверенно и наверняка воспитать у ребенка стойкую ненависть к школе и не менее стойкое отвращение к процессу получения знаний?
Вредный совет №1. Чаще говорите ребенку о том, что он должен учиться в любом случае, несмотря на все чувства, которые он по этому поводу испытывает. Постоянно приводите примеры людей, которые всю свою школьную жизнь ненавидели школу, а потом добились больших успехов благодаря полученным там знаниям.
Вредный совет №2. Выберите какого-нибудь ребенка, сверстника вашего сына (или дочери), который учится лучше, и к которому ваш ребенок уже испытывает стойкую антипатию (это может быть сосед, одноклассник или дочь вашей подруги). Регулярно и подробно рассказывайте вашему ребенку об успехах этого персонажа, о том, как она (он) прекрасно учится, занимается в художественной (музыкальной, математической, астрономической или кулинарной) школе, помогает матери по дому, уважает старших, играет с маленьким братишкой и т. д. и т. п. В ответ на попытки вашего ребенка заставить вас замолчать уверенно произносите какую-нибудь емкую, ехидную фразу, типа: «Вот! Правда-то глаза колет!»
Вредный совет №3. Чаще говорите ребенку о его недостатках, по возможности реже упоминая о достоинствах. Не ограничивайтесь общими определениями типа «лентяй», «негодяй», «безмозглый», «безрукий». Если у ребенка плохая память, недостаточно развито внимание или плохо с абстрактным мышлением, не забудьте об этом упомянуть. Необходимо также почаще говорить ребенку о том, что все эти качества останутся с ним навсегда, так как он «абсолютно не работает над собой», «ленится оторвать зад от дивана» и т. д.
Вредный совет №4. Обязательно скажите ребенку о том, что с таким, как он (глупым, малообразованным, нечитающим, физически слабым, трусливым и т. д. — см. Совет третий), никто никогда не будет дружить. Если ребенок возразит вам в том духе, что с ним уже дружат Катя и Вася, презрительно поднимите брови и патетически воскликните: «Разве это дружба?! Вот в наше время…» Договаривать фразу не надо, чтобы идеальную картину дружбы в «ваше время» ребенок мог достроить сам. Хотя обязательно надо упомянуть о том, что в ваше время заболевшим одноклассникам всегда приносили на дом уроки (у теперешних детей это почему-то не принято). Пусть ребенок, которому приходится узнавать уроки по телефону, осознает неполноценность собственных отношений с одноклассниками.
Вредный совет №5. Очень хорошо в присутствии ребенка поругать его учителей и школу в целом. Можно организовать это как рассказ подруге по телефону, или как беседу с соседкой, или просто громко поделиться наболевшим с мужем, пока последний ужинает, читает газету или смотрит телевизор. Только для вас самые удачные аргументы из моей коллекции: «Думает только о себе, а на детей ей наплевать», «Все только за деньги, как бы ребенок не старался, но если родители не спонсоры…», «В наше время детей учили, а теперь просто время отбывают», «Если уж она кого невзлюбила, то он хоть головой об стенку бейся… все равно ничего не докажешь», «Самая плохая школа в районе — все так говорят. Кроме как в ПТУ, из нее пути никуда нет. Кроме тех, конечно, кто в криминал уходит и в школы для умственно отсталых…», «Говорили, говорили про экспериментальную программу, а наделе очередной «пшик» получился. Ни тебе основного образования, ни тебе дополнительного…», «Престижная гимназия, престижная гимназия… Перегружают детей да щеки дуют, вот и вся престижность. А дети все сплошь бледные, больные да нервные. Да еще и выясняют с первого класса, у кого папа на «жигулях , а у кого — на «мерседесе»». Я думаю, что на основе этих заготовок вы вполне сможете сформулировать достаточное количество оригинальных суждений, наиболее адекватных учебному заведению вашего ребенка и педагогам, которые его обучают.
Вредный совет №6. Часто и со вкусом рассказывайте ребенку, какая ужасная судьба его ждет, если он не будет хорошо учиться. Обязательно упоминайте о криминальных «шестерках», проститутках, алкоголиках, продавцах с лотков и «дубоголовых» охранниках. Попробуйте рассказать ему о том, что Борис Ельцин, Борис Немцов и Борис Березовский хорошо учились в школе. Чаще приводите в пример родителей, то есть себя. Если вы преуспели в жизни, то это только потому, что десять лет смотрели в рот учительнице. Если же вы или ваш супруг (супруга) считаете себя неудачниками, то поясните ребенку, что, учись вы в школе чуть получше, — давно бы уже стали космонавтами или банкирами (в зависимости от ваших пристрастий и идеалов). А можно (для гармонии) так: папа — космонавтом, а мама — банкиром. Честное слово, ваш ребенок получит истинное удовольствие.
Чем могут «помочь» в этом деле учителя и специалисты?
Основная роль в деле выработки отвращения к школе и знаниям принадлежит, несомненно, семье, но вместе с тем нельзя отрицать, что учителя и специалисты могут оказать родителям существенную «помощь».
К примеру, учителя могут часто и аргументировано сообщать ребенку, что он никудышный и, главное, абсолютно бесперспективный ученик, из которого никогда не выйдет ничего путного. Кроме того, очень помогают в «нашем деле» бесцветные личности учителей и совершенно неинтересные и скучные уроки. Хотя это, конечно, не абсолютно, потому что в любой школе найдется два-три хороших учителя, уроки которых по-настоящему развивают и образовывают детей. Гораздо «полезнее» может оказаться «плохая репутация», которая сложилась у ребенка в школе, предположим, из-за его чрезмерной подвижности. Тогда ребенок оказывается «крайним» в любой коллективной шалости и, даже обладая от природы легким и добродушным характером, постепенно озлобляется против школы и педагогического коллектива в целом. Очень помогает и репутация «тюфяка» и «тормоза». Две-три вовремя сказанных учительницей фразы (подлинный пример: «А теперь мы будем всем классом ждать, пока дойдет до Васи»), и нежелание ребенка идти в школу достигает поистине астрономических размеров.
«Помощь» специалистов здесь может проявиться двояко. Во-первых, специалист, (по преимуществу — невропатолог) может помочь родителям убедить ребенка, что он (ребенок) тяжело болен и школа во всей своей красоте и жестокости ему (ребенку) попросту противопоказана. Сориентированный таким образом ребенок будет иметь жесточайшие головные боли или приступы гастрита по утрам, перед отправкой в школу, неукротимые рвоты перед контрольными, в школе у него будет кружиться голова, болеть сердце и скакать давление.
Автор уже три года знаком с девочкой Машенькой, которая имеет официальный диагноз «вегето-сосудистая дистония», регулярно падает в обмороки на пороге школы и четыре-пять месяцев в году не посещает школу по справкам, которые она регулярно «снимает» с невропатолога, убедив его, что дома она чувствует себя гораздо лучше. Дома и в школе «больную» Машеньку щадят, но три летних месяца она внаклонку трудится на огороде у тети в Краснодаре при тридцатиградусной жаре, не испытывая со стороны своего «диагноза» никаких затруднений. Машенька чрезмерно полная, ненавидит физкультуру и панически боится лифтов, хулиганов и контрольных. Никакая психотерапия на Машеньку не действует, так как оставаться «больной» ей гораздо удобнее, чем стать здоровой. В этом году она собирается поступать в медицинское училище. Интересно, как она там будет учиться?
Свою лепту могут внести в процесс и психологи, например, в присутствии ребенка огласив свое неблагоприятное заключение о его умственном или эмоциональном развитии. Школьные психологи иногда проводят в классе процедуру, называемую социометрия (в процессе которой выявляются лидеры, принятые и отвергнутые классом ученики), а потом обсуждают результаты этого исследования с педколлективом или, того хуже, с исследованным классом. Это абсолютно этически недопустимо. Результаты школьной социометрии — рабочий инструмент психолога, на основании которого он планирует свою дальнейшую работу. Не более того.
Иногда психолог может в присутствии ребенка сказать что-нибудь вполне этически нейтральное, например: «Может быть, вам поискать более адекватную программу для обучения вашего сына?» Большинство детей пропустят это мимо ушей, но некоторые, с особенностями самооценки, решат:
1) я безнадежно глуп, и меня хотят отправить в школу для умственно-отсталых;
2) я очень талантлив, эта школа для меня слишком плоха. Я достоин лучшего.
Поэтому любые, даже самые нейтральные заключения психолога родителям лучше выслушивать в отсутствии ребенка. Если психолог «забыл» об этом, напомните ему. Если же психолог найдет нужным сообщить что-нибудь самому ребенку, то он сделает это отдельно, в специально подобранных выражениях.
Возвращаясь к Валерию…
Валера никогда не мог пожаловаться, что ему не говорили о том, какой он хороший. Окружающие его взрослые восхищались способностями мальчика много и часто. Но вот об одной простой истине Валере так никто и не сказал: сами по себе способности к чему бы то ни было являются достоинствами человека не больше, чем высокий рост, голубые глаза или кудрявые волосы.
Абсурдная с точки зрения формальной логики, но, к сожалению, истинная с точки зрения практической психологии вещь: способности человека не являются его ресурсом. Более того, иногда очень сильно выраженные способности ему даже мешают. И речь здесь идет вовсе не об отрешенных от всего суетного гениях. В практике автора был случай, когда мальчик десяти лет имел феноменально развитую зрительную и слуховую память. Он буквально с одного раза запоминал прочитанное и услышанное. Естественно, что и в учебе он привык полагаться именно на память. Это очень хорошо выручало его в начальной школе, но, когда началось предметное обучение, начались и трудности. Отлично все запоминая, в прямом смысле без труда выучивая наизусть, наш маленький феномен так и не научился думать, анализировать, вычленять главное из прочитанного. Многое пришлось нагонять, многое (из просто запомненного) изучать заново, пока успеваемость мальчика стабилизировалась на устраивающем его и его родителей уровне (сами понимаете, что и сам «феномен», и его родители с ранних лет привыкли к успехам).
Итак, ресурсом человека являются не способности сами по себе, а лишь нечто достигнутое или сформированное на основе этих способностей. Например, умение слушать других, развитое человеком на основе врожденного флегматического темперамента. Или умение красиво петь, достигнутое на основе врожденно сильного голоса. Или умение физически крепкого ребенка хорошо играть в футбол, разработанное в спортшколе или в дворовых футбольных баталиях.
Валерий, несомненно, имел способности, которые на педагогически-психологическом языке называются общей одаренностью. Почему же они не превратились в ресурс? Да потому, что окружающие одаренного ребенка взрослые сформировали у него превратное представление о том, что способности являются ценностью сами по себе, что ему самому делать ничего не надо, и все хорошее в его жизни произойдет само собой. Наибольшая ценность в жизни маленького ребенка — любовь, похвала и поощрение со стороны значимых взрослых. Валерий с самого раннего возраста имел все это в избытке, не затрачивая на это абсолютно никаких сил. Естественно, что он привык к такому положению вещей и не захотел менять свою позицию, когда ситуация вокруг него начала меняться. Ведь он оставался все тем же — способным, милым ребенком. Раньше им все восхищались, почему же теперь от него что-то требуют?
В течение довольно длительного периода мы беседовали обо всем этом с матерью Валерия. Она часто спорила со мной:
— А что же, было бы лучше, если бы мы его не хвалили?! Но ведь детей-надо хвалить — вы сами говорите, и во всех книгах написано… Но он же на самом деле милый ребенок — контактный, развитый, смышленый? Разве вы со мной не согласны?
— Разумеется, хвалить детей надо. Но ведь не за то же, что они брюнеты или рыжие! А Валеру слишком часто хвалили за то, что он быстро соображает, хорошо запоминает, легко улавливает закономерность. Хвалили за его врожденную «общую одаренность», в которой, если не придерживаться индуистских воззрений о перевоплощениях, нет абсолютно никакой его личной заслуги. В конце концов, это даже обидно. Ведь в структуре его личности, несомненно, есть и подлинные ресурсы, например, та же его контактность, любознательность, любовь к посещению музеев… Скажите, кто-нибудь хвалил Валеру за любознательность?
— За любознательность? — задумалась мама. — Не знаю. Не помню.
— А Валерий действительно ленив?
— Да нет, что вы! Он подвижный, заводной, совсем не ленивый…
— А откуда же взялось это определение, которое он сам столь охотно повторяет?
— Ну, понимаете, надо же было как-то объяснить, что вот он такой способный, а учится все хуже и хуже… Ну,
у учителей есть такое… такое… они так про многих детей говорят…
— А Валера привык верить тому, что про него говорят… — подхватила я. — Хотя и вы, да и он сам знает, что лень — это совершенно не про него…
— Да, да, он вообще очень доверчивый!
— Вот исходя из этого и будем работать…
Дальше я работала с самим Валерой. Некоторое (недолгое) время он походил в группу, где сразу сошелся со всеми ребятами. Никакие Валерины проблемы в групповой работе не проявлялись. Его пребывание там нужно было лишь для того, чтобы он мог получить от ребят обратную связь. Все произошло так, как я и планировала. Подвижный, развитый Валера всем понравился, и, провожая его, группа сообщила мальчику, что с ним интересно поговорить, что он не вредный и легко соглашается, чтобы не спорить и не ругаться, что он не только легко выполняет некоторые упражнения, но и старается, чтобы это красиво выглядело, что некоторые вещи, о которых он говорит (например, рассказывая о посещении музеев), заставляют других детей задуматься над такими явлениями и проблемами, о которых они раньше не думали. Все это, как вы уже поняли, являлось подлинным ресурсом Валеры.
Именно с обсуждения мнения группы мы и начали индивидуальную работу с Валерой. Составили предположительный список его достоинств и недостатков. Выделили среди достоинств те, которые являются ресурсом (когда Валера понял, в чем дело, ему очень понравилось это слово, и далее он охотно оперировал им). Среди недостатков определили те, с которыми можно работать, и те, которые волевому контролю как бы не очень поддаются (например, у Валеры наблюдалась слабая степень близорукости). Доподлинно выяснили, что недостатка под названием «лень» у Валеры не имеется и, следовательно, учительское определение его школьных неуспехов придется пересмотреть.
Высокий уровень интеллекта Валеры (достоинство, но не ресурс!) и его любознательность, направленная в нашем случае на собственную личность (ресурс, да еще какой!) в совокупности определили очень высокую эффективность психотерапии. За довольно короткий срок (около четырех месяцев) Валера сумел полностью перестроить свои представления о себе и о том, каким именно образом следует добиваться успеха и признания. А успех и признание были необходимы Валере как воздух. Мальчик не скрывал этого ни от себя, ни от других, и именно эта честность позволила ему на пике его проблем уберечься от истерического невроза.
По истечении трех месяцев мама стала замечать, что школьные дела Валеры пошли на лад. Учителя говорили о том, что мальчик приносит на уроки дополнительную литературу, много и интересно рассказывает по теме урока или близко к ней. Старается привлечь к себе внимание нестандартным подходом к теме, раскрытием ее неожиданной стороны, каким-то ассоциативным материалом (обо всех этих стратегиях мы много и подробно говорили с Валерой во время сеансов, отрабатывали примеры). К счастью, Валера действительно учится в хорошей школе, в которой учителя сумели понять «творческость» Валериного подхода и, заметив возвращение интереса к учебе, поначалу не требовали от него дотошного соблюдения «буквы закона». Постепенно, однако, требования ужесточались. Учебный процесс включал в себя не только то, что было интересно для Валеры, но и то, что было ему скучно и даже противно.
— Это не мой ресурс, — авторитетно рассуждает Валера, сидя в кресле в моем кабинете. — Все эти там аккуратности, подчеркивание разными чертами, или когда примеры надо одинаковые по двадцать штук считать. Это Пети Королькова ресурс и Маши Галкиной. У них тетрадки как на компьютере напечатаны. Мне за ними все равно не угнаться. Но я зато сообразить могу, как задачу тремя способами решать, и им сказать. Один способ мне, один Пете и один Машке. И Ольга Васильевна нипочем не догадается. А потом я у Петьки ответы с примеров скатаю (сам-то я всегда одну или две ошибки сделаю), а Машка мне своими карандашами все подчеркнет. Все равно я с ней сижу. И между прочим, другие мальчишки с девчонками парты делят, дерутся, по башке друг друга рюкзаками лупят, а у нас с Машкой взаимовыгодное сотрудничество. Это ресурс?
— Ресурс, ресурс! — смеюсь я и, не выдержав, добавляю: — Ну и жук же ты, Валерка! Способный, но ленивый!
Автор: Е.В. Мурашова
Домашние задания.
Редкий родитель не сталкивается с проблемой приготовления уроков дома. Особенно это волнует, когда твой ребенок только пошел в школу. Ведь инстинктивно мы чувствуем: если что-то упустим сейчас, мучиться придется все оставшиеся школьные годы.
С чего начать? Прежде всего, узнать, сколько времени должен тратить ребенок определенного возраста на приготовление уроков дома.
Второй вопрос: как организовать домашние занятия? Имеется в виду, как научить ребенка включаться в работу сразу, какие задания делать в первую очередь, как ребенок должен проверять сделанное и т. д.
Вопрос третий: что делать, чтобы у ребенка не пропадал положительный эмоциональный настрой при приготовлении уроков дома?
Четвертый вопрос: помогать ли, и если да, то в чем? Как контролировать, как воспитать самостоятельность? А может, вообще предоставить школьнику полную свободу и ждать от него самостоятельности и ответственности?
Вопрос пятый: что делать, если выполнение домашних заданий превратилось в тяжкую обязанность и для самого ребенка, и для его родителей? Можно ли что-то изменить?
Попробуем по порядку ответить на эти вопросы.
Домашние задания и время их выполнения.
Продолжительность подготовки домашних заданий, предусмотренная Уставом школы (в скобках указана оптимальная продолжительность с учетом психофизиологии возраста), составляет:
— в 1 классе — до 1 часа (3/4 часа);
— во 2 классе — 1,5 часа (1 час);
— в 3 классе — 2 часа (1,5 часа);
— в 6 классе — до 2,5 часов (2-2,5 часа);
— в 8 классе — 3 часа (2,5 часа);
— в 9-11 классах — до 4 часов (3 часа).
Как организовать домашние занятия?
Обеспечить условия работы: привычное рабочее место, привычный распорядок дня, привычные места для необходимых принадлежностей. В этом случае у младшего школьника быстро выработается необходимая установка. Когда он садится за привычный стол, быстро возникает рабочий настрой, желание приступить к работе.
Выработайте у школьника привычку еще до начала работы уточнить все задания и приготовить все необходимое. Постепенно он научится планировать свои действия и решать, в каком порядке делать уроки. Но поначалу вам придется позаботиться об этом. Например, младшие школьники нередко старательно выполняют письменные задания, а после этого учат правило, на которое и задано это упражнение.
Чтобы подсказать, с каких заданий лучше начинать — легких или трудных, надо понаблюдать, как ребенок включается в работу и насколько быстро утомляется. Если он начинает работать сразу и без затруднений, но подъем быстро сменяется спадом, посоветуйте ему начинать с более трудных заданий. Если раскачивается медленно, но эффективность работы постепенно нарастает, можно начать с более легких уроков.
В какое время начинать и заканчивать приготовление уроков — см. раздел «Режим дня и работоспособность».
Взрослый человек умеет контролировать себя и в процессе работы, и по окончании ее. У младшего школьника такого навыка, естественно, нет.
Проверять себя он будет поначалу с вашей помощью. Когда ребенок может полностью перейти на самоконтроль, зависит от его индивидуальных особенностей. Хорошо, чтобы такое умение выработалось к моменту его перехода в среднюю школу. Ученик средних и старших классов должен уже владеть способами самопроверки с помощью логических и образных схем (см. раздел «Хорошая память»).
Домашние задания и… хорошее настроение.
У ребенка выработается и затем сохранится положительный настрой на приготовление домашних заданий, если вы:
— с самого начала дадите ему понять, что его уроки столь же важны, сколько и самые серьезные дела взрослых; никто не имеет права оторвать школьника от его дела, послав в магазин или включив телевизор;
— в своей семье будете поддерживать атмосферу уважения к умственному труду;
— вернувшись домой с работы или, наоборот, встречая ребенка из школы, не станете начинать общение с вопроса об уроках; найдете другую форму приветствия;
— не будете стоять у ребенка «над душой», пока он не начнет делать уроки или в процессе работы;
— никогда не станете использовать выполнение домашних заданий как средство наказания за проступки;
— постараетесь не напоминать ребенку о его многочисленных прошлых промахах и неудачах и не напугаете предстоящими трудностями; сформируете отношение к трудностям как к чему-то вполне преодолимому;
— проверяя сделанное, не будете злорадствовать по поводу ошибок («Я так и знал, что ты их насажаешь!»);
— в случае, если ошибки действительно есть, все равно найдете возможность похвалить ребенка за затраченные усилия; отметите любые, даже незначительные успехи («Сегодня эта буква у тебя получается лучше, чем вчера», «Ты сегодня так старался!»).
Как помогать и как воспитывать самостоятельность?
Прежде всего, определить свое отношение к школьным отметкам ребенка. Некоторые родители очень эмоционально воспринимают эти оценки, как будто получают их сами и как будто отметки говорят об их родительской состоятельности или несостоятельности.
Все-таки главное для нас — не пятерки любой ценой, а интерес ребенка к познанию и уверенность его в своих силах. Поэтому, если уж вы помогаете делать уроки, то добиваетесь не того, чтобы работа была сделана без единой помарки и ошибки, а чтобы к ребенку пришло понимание материала.
Ваша помощь может заключаться и в том, чтобы избавить ребенка от долгого сидения за уроками. Попробуйте взять часть монотонной работы на себя и тем самым высвободить время для активной умственной деятельности.
Например, первоклассник пишет медленно и с большим напряжением. Пишите сами черновик задания под его диктовку (например, решение задачи или упражнение по русскому языку). При этом не забывайте делать ошибки! А ребенку останется «только» проверить вашу работу и спокойно, без напряжения переписать ее. Постепенно ведение черновика вы будете передавать ему. Не хочет читать — читайте вслух сами, а ребенок будет проверять. Но ведь для этого ему тоже придется следить за текстом!
Если вы добились, что ребенок понял часть материала, но явно утомился, сделайте оставшуюся часть задания сами (ничего страшного не произойдет!), а он только перепишет в тетрадь.
Отучите себя от привычки немедленно исправлять каждую ошибку ребенка, если сидите рядом с ним. Просто попросите его остановиться, может быть, он заметит и исправится сам. В то же время не допускайте, чтобы неисправленные ошибки накапливались. Иначе у него возникнет чувство неуверенности и беспомощности.
Самостоятельный в учебной работе школьник — мечта родителей. Понятно, что вряд ли самостоятельным станет тот, кого постоянно контролировали. Но и другая крайность — когда ребенку не помогают даже в случае затруднений — результата не даст.
Как помочь ребенку не просто выполнить сегодняшнее домашнее задание, но научить его обходиться без нашей помощи? Кому-то из детей потребуется всего неделя-другая, кому-то — несколько месяцев или еще больше. Но в любом случае в этом процессе будет несколько этапов.
Первый этап — вы как можно больше заданий выполняете вместе с ребенком. Стараетесь понять, каких знаний, навыков ему не хватает. Нет ли у него неправильных способов, привычек в работе. Помогаете восполнить пробелы и избавиться от неправильных способов действия.
Второй этап. Часть работы ребенок выполняет сам. Но вы должны быть уверены, что с этой частью работы он справится. Скорее всего, сначала это будет очень небольшая часть, но ребенку необходимо ощущение успеха. Оцените с ним результат. После каждой самостоятельно и успешно выполненной части ставьте какой-нибудь значок, например восклицательный знак или довольную рожицу. Через какое-то время вы вместе с ребенком убедитесь, что правильно сделанная часть увеличивается с каждым днем. В случае неудачи спокойно разберитесь, что помешало. Научите ребенка обращаться за помощью при конкретных затруднениях. Главное на этом этапе — ребенок поймет, что он может работать самостоятельно и справляться со своими трудностями.
Третий этап. Постепенно самостоятельная работа расширяется до того, что ребенок сам выполняет все уроки. Ваша поддержка на этом этапе скорее психологическая. Вы находитесь неподалеку, занимаетесь своими делами. Но готовы прийти на помощь, если понадобится. Проверяете сделанное. Смысл этого этапа — ребенок убеждается, что он уже очень многое может сделать сам, но вы всегда его поддержите.
Четвертый этап. Ребенок работает самостоятельно. Он уже знает, сколько времени уйдет на то или иное задание, и контролирует себя с помощью часов, обычных или песочных. Вы в это время можете отсутствовать дома или находиться в другой комнате. Смысл этого этапа — ребенок старается преодолеть все возникшие трудности сам. Откладывать до вашего появления можно только самое трудное. Вы проверяете сделанное. Это необходимо, пока окончательно не выработается навык самостоятельной работы.
Вы считаете, что такой подход займет у вас много времени и сил? А разве меньше времени и эмоций мы тратим на бесплодную борьбу («чтобы сел, чтобы начал, чтобы не отвлекался…»)? На наверстывание упущенного ночами перед контрольной? Что же требовать от ребенка, если сами не можем организовать, спланировать свою помощь ему?
Если домашние задания — тяжкая повинность.
Никто из нас не застрахован от такой ситуации с собственным ребенком. Кажется, уже никакой личной жизни нет у мамы или папы. Идешь с работы домой и с тоской думаешь, сколько придется сегодня просидеть с ребенком за уроками. Примерно то же настроение и у ребенка. А если еще процесс сопровождается криком, слезами, даже тумаками — недалеко и до нервного срыва у той и другой стороны. Самое время остановиться и попробовать изменить привычный порядок вещей.
Сделайте это доступными средствами. Если ваш школьник учится пока в начальной школе, договоритесь о ежедневных занятиях с учителем за плату. Будет это его классный руководитель или кто-то другой — зависит от конкретных отношений. Цель занятий определенная — выполнение домашних заданий. Время и здоровье свое и ребенка сэкономите точно. Есть и другой вариант — попросите соседку-старшеклассницу, или студентку — будущего педагога, или учительницу-пенсионерку. Повесьте объявление. Затраты денежные в этом случае будут меньше. Сколько продлятся эти занятия? Пока не восстановите свое психическое здоровье и не почувствуете прилив сил. Тогда возьметесь за выработку у ребенка самостоятельности.
Не можете позволить себе такие материальные траты? Просите заниматься с ребенком родственников, близких людей. Но разорвать порочный круг вашего с ребенком взаимного недовольства необходимо.
В конце концов, если эти варианты не для вас, просто остановитесь. Дайте передышку себе и ребенку. Ничего смертельного за несколько дней не произойдет. Предупредите классного руководителя, что хотите провести эксперимент. Отдышавшись, спокойно принимайтесь за дело. Уже без криков, подзатыльников и валидола.
